Джерард О`Нил - Черная месса
Боб Лонг и его группа праздновали победу. Но за блистательным началом последовало бесславное продолжение. Операция неожиданно забуксовала. Проверяя качество связи, полицейские столкнулись с техническими проблемами. Вместо разговоров гангстеров они прослушивали звонки в расположенную неподалеку Центральную больницу Массачусетса. Микрофон, установленный в радиоприемнике, молчал. Третий жучок, прикрепленный к спинке дивана, работал, но проку от него было мало – передавал он в основном шумы, напоминавшие рев урагана, когда какой-нибудь гангстер, особенно плечистый громила вроде Ники Фемиа, плюхался на подушки. Однако микрофон в кабинете – самой важной стратегической точке – все же принимал сигнал, и когда удалось избавиться от помех – отсечь больничную линию, – жучок оказался готов к работе.
Но тут все пошло прахом.
Балджер, Флемми и Кауфман по какой-то непостижимой причине начали поглядывать на окна клоповника. Они внезапно изменили привычный распорядок дня. Вдобавок, вместо того чтобы разговаривать в офисе или в открытых ремонтных боксах, Балджер с Флемми стали проводить беседы в черном «шевроле». В кабинет они теперь не заходили вовсе. Полицейские не могли оправиться от изумления. Они продолжали вести прослушку, но вскоре, после того как местом совещаний сделался автомобиль, гангстеры совсем перестали появляться в гараже. У оперативников остались подробные записи наблюдений и пачки фотографий, но больше ничего. Балджер ускользнул.
За несколько дней до того, как попытка Лонга, Фрейлика и О’Мэлли установить жучки в логове Балджера окончательно провалилась, агенты ФБР уже могли с легкостью предсказать исход событий. Все началось со случайной встречи на вечеринке в пятницу. Джон Моррис, с коктейлем в руке, наткнулся на бостонского детектива, широкоплечего здоровяка. Рядом с этим амбалом коротышка Моррис казался жалким хлюпиком, однако в глазах его читалось презрительное высокомерие – федеральный агент стоял неизмеримо выше местного копа.
– Вы что-то затеяли на Ланкастер-стрит? – Моррис заговорщически усмехнулся, будто говоря: «Ну, давай же, можешь мне рассказать».
Застигнутый врасплох детектив сделал каменное лицо, чтобы скрыть удивление. Секретная операция, проводимая чужим ведомством, едва ли подходящая тема для непринужденной болтовни на летней вечеринке с коктейлями. Вопрос повис в воздухе. Но Моррис не унимался.
– Если вы установили там микрофоны, – снисходительно добавил он, – им об этом известно.
После затянувшейся паузы полицейский наконец отозвался:
– Понятия не имею, о чем вы говорите.
Детектив отошел от Морриса. Сердце его бешено колотилось. На следующее утро он позвонил Бобу Лонгу. Тот не слишком удивился, услышав новость. Он чувствовал: дело разваливается, что-то пошло не так. Жучок, установленный в офисе гаража, тоже оказался пустышкой. С его помощью удалось записать лишь небрежное одобрительное замечание Уайти Балджера о доблестных полицейских, исправно патрулирующих автомагистрали. Что это было – рассчитанная издевка или случайность?
Лонг все еще сомневался, но чем больше он думал о случившемся, тем сильнее утверждался в своих подозрениях. Он со своей группой несколько месяцев вел тайное наблюдение за гаражом и видел, как Балджер с Флемми запугивают задолжавших им содержателей игорных домов и обмениваются шуточками с влиятельными мафиози. И вдруг, на следующий день после того как микрофон в гараже удалось наконец наладить, Балджер начинает возносить хвалы дорожному патрулю, а главное, меняет сложившийся распорядок. Ведет все деловые переговоры не у себя в кабинете, а на заднем сиденье черного «шевроле», припаркованного на площадке перед гаражом.
Вначале Лонг решил, что Балджер с Флемми заметили полицейских в ночлежке напротив и насторожились. Но услышав об эпизоде с Моррисом, он понял, что дело не только в провалившейся слежке, все намного хуже. Лонг не верил, что гангстеры изменили своим привычкам случайно. Здесь попахивало предательством, изменой. Звонок от полицейского детектива подтвердил пугающую правду, о которой распаленный гневом Лонг уже догадывался. Ему не давали покоя два вопроса.
Как Джон Моррис мог прознать о полицейских жучках, установленных в гараже?
И откуда узнали о них Балджер с Флемми?
В понедельник 4 августа 1980 года разразилась война. Высокопоставленный офицер полиции, подполковник Джон О’Донован, позвонив главе бостонского отделения ФБР, пожаловался на утечку информации. Полиции и бюро уже случалось сталкиваться, соперничая за звание непримиримых борцов с преступностью в Массачусетсе, но обвинение такого рода означало, что и без того натянутые отношения и взаимная неприязнь перешли в открытую вражду.
Столкнувшись с ожесточенным конфликтом, руководство правоохранительных органов поступило так, как привыкло поступать в подобных случаях: провело собрание. Встреча состоялась в бостонском отеле «Рамада инн» четыре дня спустя после фортеля Морриса на вечеринке. Присутствовал весь цвет представителей бостонского правопорядка: О’Донован и Лонг от полиции штата, сотрудники окружной прокуратуры, чиновники бостонской полиции, представитель ФБР и Джеремайя Т. О’Салливан.
О’Донован изложил жалобу полиции штата. Окинув взглядом зал, он решился на маленький блеф: заявил, будто жучок действовал «чрезвычайно эффективно», пока операцию не сорвали. «Полиции известно, что Балджер и Флемми осведомители ФБР», – добавил он. Разумеется, полиция не располагала никакими доказательствами конфиденциального сотрудничества гангстеров с бюро, но у О’Донована имелись на сей счет стойкие подозрения, и неспроста. Пару лет назад он зашел в «Маршалл моторс», чтобы потолковать с Балджером об одном головорезе из банды «Уинтер-Хилл». Этот молодчик, подручный Уайти, угрожал полицейскому. Вооружившись двумя пистолетами, подполковник явился в гараж, чтобы убедить Балджера, что наезжать на копа – скверная идея. Уайти поспешил успокоить О’Донована, дескать, бандитские угрозы – пустая болтовня, не более, – чего только не скажешь в запале. Гангстер и полицейский душевно побеседовали о том о сем, коснулись работы полиции, а затем и ФБР. Подполковник заметил, что старая гвардия бостонского отделения бюро нравилась ему куда больше, чем прыткие новички вроде Джона Морриса, которым недостает опыта и знания «местного колорита». Он ясно дал понять, что невысоко ставит Морриса, как и остальных молодых выскочек.
Примерно две недели спустя О’Доновану позвонил разъяренный Джон Моррис. Он желал знать, какого черта подполковник поносит ФБР, болтая с Уайти Балджером. О’Донован поначалу опешил, но потом рассудил, что здесь возможны два варианта. Либо федералы установили прослушку в «Маршалл моторс», либо Балджер – осведомитель бюро.
Опрометчивый звонок Морриса лишь укрепил недоверие полицейского к фэбээровцу. О’Донован видел в агенте ловкого интригана, который прикидывается дружелюбным, а на деле ведет собственную грязную игру. Был случай, когда полиция штата дала Моррису наводку на одного из фигурантов списка из десяти наиболее опасных преступников, объявленных в розыск[27]. В тот же день Моррис и несколько других агентов захватили террориста-подрывника. Не было ни совместного ареста, ни общей пресс-конференции. О’Донована и его людей оттеснили на задний план, их имена даже не упоминались.
Ни одна из этих историй не могла служить доказательством двойной игры ФБР. Однако всякий опытный полицейский на месте О’Донована насторожился бы, заподозрив неладное. Естественно, в отеле «Рамада» подполковник не упоминал о прошлых эпизодах. Умолчал он и о том, что, несмотря на досадное фиаско в гараже на Ланкастер-стрит, полиция планировала чуть позднее, в августе, вновь атаковать Балджера и Флемми. О’Донован с сержантом Лонгом говорили исключительно о неудавшейся операции, утверждая, что прослушку раскрыли стараниями федералов. Прямые обвинения в преступлении на «круглом столе» не звучали, однако между строк отчетливо читалось: агенты ФБР виновны в препятствовании отправлению правосудия.
Но федералы и бровью не повели. Они поднаторели в подобных играх. Представитель бюро, агент по имени Уэлдон Л. Кеннеди, один из помощников главы бостонского отделения, вежливо выслушал О’Донована. Когда тот высказался, Кеннеди отвечал скупо.
«Мы свяжемся с вами» – вот и все, что он сказал.
Однако после собрания шестеренки ФБР бешено завертелись. Вначале бюро настаивало, что Моррис догадался о жучке, сложив два и два: его информаторы из мафии Норт-Энда заметили в округе «новые лица», вдобавок до него дошел слух, что местным патрульным приказали держаться подальше от Ланкастер-стрит. Агенту-профессионалу не составило труда сделать единственно возможное заключение: там проводится какое-то расследование. Моррис даже уверял, будто высказал свою догадку, желая помочь: заговорил на вечеринке с бостонским детективом из лучших побуждений, пытаясь предупредить полицейских.
